Президент США Дональд Трамп запустил очередной раунд тарифных ограничений. На сей раз под удар попали сферы, напрямую затрагивающие миллионы потребителей и производителей – от лекарств до грузовиков и мебели. Это решение может изменить баланс сил на рынках и повлиять на глобальные цепочки поставок. Разбираемся, что стоит за этой политикой и к чему она приведет.

Что произошло?

Президент США Дональд Трамп объявил о введении новых пошлин на импортные фирменные лекарства. С 1 октября на препараты, произведенные за пределами Америки, будет распространяться 100%-ный тариф, если компания не имеет завода в США или хотя бы не начала его строить.

Впервые фармацевтика оказалась в центре тарифной атаки, и это решение грозит изменить правила игры для глобальной индустрии.

Новость стала частью более широкого пакета торговых мер: одновременно Белый дом вводит тарифы на мебель и грузовики. Но именно фарма вызвала наибольший резонанс, ведь речь идет не просто о товарах массового потребления, а о жизненно важных препаратах.

Для миллионов американцев это может означать рост цен и перебои с поставками, для компаний – необходимость срочных инвестиций, для союзников – новые торговые конфликты.

Объявление прозвучало без дополнительных деталей, но его подтекст ясен: Трамп хочет заставить фармгигантов производить внутри страны.

Для Белого дома это часть широкой стратегии протекционизма и давления на корпорации, подаваемая как защита рабочих мест и "возвращение" индустрии в Америку. Однако глобальные последствия такой политики могут оказаться куда сложнее, чем ее официальная риторика.

Почему Трамп нацелился именно на фармацевтику?

Фармацевтическая отрасль давно стоит у Дональда Трампа на особом счету. С одной стороны, лекарства – чувствительная социальная тема: цены растут, пациенты жалуются, а политикам важно демонстрировать борьбу за доступность медицины.

С другой – это огромный рынок с миллиардными оборотами и мощным лобби. Объявив о 100%-ных пошлинах на фирменные препараты, Трамп убивает сразу двух зайцев: демонстрирует избирателям жесткость в отношении "жадных корпораций" и параллельно вынуждает компании инвестировать в американское производство.

Повторимся, что сам президент в соцсетях сформулировал условие предельно прямо: пошлин не будет, если фармкомпания построит завод в США или хотя бы начнет его строительство.

Такая риторика укладывается в его любимую стратегию давления – сначала угроза, потом "поблажка" для тех, кто подчинился. По сути это приглашение транснациональных гигантов в американскую промышленную зону.

В фарме, впрочем, все не так просто. Многие международные корпорации и так имеют производственные мощности в США, но значительная часть ключевых препаратов производится за рубежом – от Дании до Ирландии и Швейцарии. Именно поэтому угроза 100%-ных пошлин воспринимается в отрасли всерьез: речь идет не о маргинальных продуктах, а о лекарствах мирового значения, от онкологии до диабета.

Какие компании окажутся под наибольшим ударом?

Перечень потенциальных жертв впечатляет. Лидеры мирового фармацевтического рынка – Merck, AstraZeneca, Johnson & Johnson – в последние годы уже объявили о крупных вложениях в американские мощности. Но даже у них остаются позиции, критически зависящие от зарубежных площадок.

Яркий пример – Novo Nordisk. Компания, чей Ozempic и Wegovy стали супербестселлерами в борьбе с диабетом и лишним весом, выпускает ключевые ингредиенты в Дании. Eli Lilly производит свой конкурентный препарат Mounjaro в Ирландии. Противораковый Darzalex от Johnson & Johnson создается в Швейцарии, как и иммунотерапевтический Opdivo от Bristol-Myers Squibb. У Novartis большинство инновационных продуктов также опирается на швейцарские заводы.

Если эти компании не смогут доказать, что расширяют американское производство, тарифы могут удвоить их импортные издержки. В ответ они уже анонсировали масштабные стройки в США: Novo Nordisk возводит гигантский завод в Северной Каролине, Eli Lilly планирует четыре новых площадки. Но времени до октября остается мало, а значит, риски сохраняются.

Какие страны рискуют потерять больше всего?

По оценкам Bloomberg Economics, больше всего пострадают Швейцария и Сингапур – ключевые узлы глобальной фарминдустрии. Великобритания также в зоне риска: формально у нее есть торговое соглашение с США, но детали по тарифам на лекарства до конца не согласованы. Япония тоже не может чувствовать себя в безопасности: целый ряд уникальных препаратов для лечения редких заболеваний выпускается на японских предприятиях.

Таким образом, тарифы Трампа не просто наказывают отдельные корпорации, а бьют по целым национальным экономикам, где фарма играет стратегическую роль. Особенно символично, что под угрозой оказались именно страны-союзники США. Получается парадокс: Вашингтон защищает национальную безопасность, создавая проблемы своим ближайшим партнерам.

Можно ли считать угрозы Трампа реальной катастрофой для отрасли?

Мнения экспертов здесь расходятся. Специалист Mizuho Securities Джаред Хольц называет комментарий президента "прямым, но с туманными последствиями". Ведь у большинства крупных игроков уже есть значительное присутствие в США, а новые вложения только укрепляют их позиции. В этом смысле тарифная угроза выглядит скорее политическим инструментом давления, чем реальной угрозой бизнес-модели.

Тем не менее не стоит недооценивать эффект неопределенности. Трамп известен тем, что использует тарифы как переговорный инструмент: сегодня грозит 200%-ными пошлинами, завтра обещает "каникулы" для послушных. Для корпораций это превращается в необходимость постоянно держать под рукой "план Б" и готовность к срочным инвестициям.

Ирония ситуации в том, что даже если новые тарифы в итоге окажутся частично смягченными или отложенными, сама угроза уже выполнила свою задачу: компании ускоряют перенос производства в США. А для Трампа именно это и было главной целью.

А что с мебелью и грузовиками?

Вчера президент Дональд Трамп также объявил, что с 1 октября импорт мягкой мебели, кухонных шкафов и санитарных принадлежностей облагается 30%–50%-ными пошлинами, а на большегрузные грузовики вводится 25%-ный тариф. Официальное объяснение звучит знакомо: Белый дом хочет "защитить американских производителей" от наплыва дешевого импорта.

Мебельный рынок США – лакомый кусок для иностранных поставщиков. В 2024 году импорт достиг $25,5 млрд, из которых около 60% пришлось на Вьетнам и Китай. Трамп еще летом заявил, что новые пошлины помогут "вернуть мебельный бизнес" в Северную Каролину, Южную Каролину и Мичиган – регионы, где когда-то сосредотачивалось производство, но сегодня число рабочих в отрасли сократилось вдвое по сравнению с 2000 годом и едва превышает 340 тыс. человек.

Для Белого дома эта мера выглядит как попытка возродить утраченные фабрики, хотя эксперты сомневаются, что повышение тарифов действительно приведет к масштабному возвращению производства.

Ситуация с грузовиками не менее показательная. Импорт тяжелых и среднетоннажных моделей в США за последние годы утроился, причем основным поставщиком остается Мексика. По данным Минторга, на долю мексиканских грузовиков приходится до 28% американского импорта этой категории, а в среднем они содержат около 50% американских комплектующих. Канада, Германия, Япония и Финляндия также входят в топ-5 поставщиков. Иными словами, тарифы Трампа бьют не по "дальним конкурентам", а по ближайшим союзникам.

Реакция последовала незамедлительно. Торговая палата США предупредила, что пошлины создадут дополнительные расходы для перевозчиков и усилят инфляционное давление. Особенно странно, что это решение принято в момент, когда Трамп обещает бороться с ростом цен. Более дорогие грузовики неминуемо приведут к удорожанию перевозок, а значит – к росту стоимости продуктов и других товаров для конечных потребителей.

Мексика уже выразила протест, указав, что половина деталей для экспортируемых в США грузовиков производится американскими заводами. Более того, в отрасли есть сильные локальные интересы: Chrysler (Stellantis) выпускает модели Ram в Мексике, а Daimler Truck через бренд Freightliner также активно завязан на трансграничные цепочки. Введение тарифов автоматически подрывает эффективность этих производственных схем.

Таким образом, тарифы на мебель и грузовики несут двойной эффект. С одной стороны, они действительно могут стимулировать часть компаний искать возможности для расширения производства в США. С другой – они поднимают издержки, бьют по союзникам и усиливают инфляционное давление. Вопрос в том, выдержит ли американский потребитель цену такого "возрождения" промышленности.

Как реагируют рынки и что это значит для доллара?

Объявление о новых тарифах Трампа совпало с серией сильных макроэкономических данных по США. Экономика растет быстрее прогнозов: ВВП пересмотрен в сторону повышения до 3,8%, заявки на пособия по безработице оказались ниже ожиданий, а заказы на товары длительного пользования и оптовые запасы превысили прогнозы аналитиков.

Такой набор показателей заставил трейдеров пересмотреть ожидания по монетарной политике: вероятность скорого снижения ставок ФРС уменьшилась, и рынок сделал ставку на более долгую паузу в смягчении.

В ответ доллар резко укрепился. Индекс американской валюты прибавил 0,6% и закрепился у трехнедельного максимума. Курс против иены поднялся к отметке 149,81, вплотную приблизившись к символическому уровню 150, тогда как евро ослаб до 1,1665 доллара. По сути рынки получили сигнал: ФРС придется дольше удерживать высокие ставки, а это напрямую поддерживает доллар как более доходный и защитный актив.

Тарифный фактор усиливает этот эффект. Более высокие пошлины означают рост издержек и риск нового витка инфляции. Для регулятора это еще один аргумент против поспешного смягчения. Получается своеобразный парадокс: протекционизм, задуманный как инструмент поддержки внутреннего рынка, может подталкивать к более жесткой денежной политике, а значит – играть на руку доллару в краткосрочной перспективе.

Что делать трейдерам?

Для валютных стратегий вывод очевиден: доллар остается в выигрышном положении. Рост тарифов и риск ускорения инфляции делают более вероятным сценарий длительной паузы ФРС, а значит, поддерживают американскую валюту против евро и иены. Трейдерам стоит присматриваться к длинным позициям в USD/JPY и к продажам EUR/USD, отслеживая ключевые технические уровни.

На фондовом рынке картина сложнее. Сектора, завязанные на импорт и международные цепочки (фарма и мебель), будут под давлением. Но компании, имеющие локальное производство в США, могут получить преимущество на фоне протекционистской политики. Это поле для избирательных стратегий – выигрывать будут не отрасли целиком, а отдельные игроки.

Для консервативных инвесторов логичным остается диверсифицированный подход и работа с защитными активами. Трамп дал понять, что на фарме и грузовиках его тарифная повестка не закончится: впереди возможны меры против полупроводников, робототехники и медицинского оборудования. Это означает, что неопределенность сохранится надолго, а доллар будет получать подпитку и от статуса валюты-убежища.